Каждый раз, приезжая в места своего далекого киевского детства, я обнаруживаю, что исчезают «ориентиры» того времени. Это дома, магазины, киоски… Вот и в этот весенний день, я вышел на станции метро «Контрактовая площадь». Пройдя по длинному подземному переходу до улиц Верхний вал и Нижний вал, обнаруживаю совершенно измененный городской пейзаж.

На углу Верхнего вала и Константиновской, ближе к Контрактовой площади, полностью перестроено угловое здание. А когда-то здесь был магазин «Одежда». Исчез и ресторан «Днiпро», что был напротив этого магазина. Рядом с этим рестораном, на улице Верхний вал находилась стоянка такси. А сам ресторан вскоре получил новое название «Хвиля». Предполагаю, что в связи с открытием на нынешней Европейской площади гостиницы «Дніпро» с одноименным рестораном. Затем «Хвиля» перестала быть рестораном, а в его помещении открылось кафе «Ярославна». Сегодня уже нет и этого кафе, а в здании капремонт, которому не видно конца.

Вернемся, однако, в нынешнее время.

Когда-то здесь, на пятачке, разделяющим Верхний и Нижний валы было только два деревянных киоска: «Союзпечать» и «Мороженое».

А сейчас, только в подземном переходе, ведущим к метро, десятки разных торговых точек.

И на улице огромное количество мини-магазинчиков, так называемых малых архитектурных форм.

Смотрю на сегодняшнее обилие товаров, продуктов… Красивые упаковки. Блестят глянцевые обложки журналов.

А я ничего не покупаю. И не потому, что нет денег!

Зачем мне теперь все это? Раньше, если я что и покупал, то только для нее, моей жены…

Но вот моя любимая жена покинула меня и этот мир.

Это была женщина, рядом с которой жизнь для меня имела смысл…

Нежная, любящая, ласковая…

И по Божьей воле – моя жена!

Я жил с ней и не понимал, не ценил каждую минуту, проведенную с ней.

Почему именно мне выпало такое счастье?

За какие заслуги?

Нам не надо было никаких богатств…

Мы были счастливы только оттого, что волею судьбы нам выпало жить в одно время.

Это позволило нам встретиться, чтобы объединиться навсегда, и идти вместе по жизни наперекор всем невзгодам!

Смотрю на сегодняшнее скопление магазинов, разнообразие товаров и услуг, а радости от этого не испытываю.

Наступило время, когда любой ценой необходимо зарабатывать деньги — прибыль. При этом нельзя уже остановиться. Заработал много, а хочется еще и еще больше…

Но не всем дано иметь большие деньги!

Тогда что – ты уже не человек? Выпадаешь из «обоймы»?

А когда-то энергетика Подола поражала своей нетребовательностью, позитивностью и жизнерадостностью.

Люди радовались каждой прожитой минуте и просто жили, смеясь и общаясь.

Никуда не спешили.

Иногда казалось, что в душе все подоляне – дети.

Люди жили в гармонии с собой и с миром. Имели одинаковый доступ к общему небогатому «пирогу».

Непритязательность в быту считалась одной из общепринятых черт.

Смысл жизни человека –это любовь, данная ему Богом.

Сегодня принцип жизни для большого количества людей — борьба за выживание!

А ведь издавна мудрецы считали, что борьба человека за выживание как ЦЕЛИ ЖИЗНИ – гибельна для человека!

А сейчас мы потихоньку приближаемся к этому способу жизни, заимствованному у животных!

Инстинкт выживания разделяет людей.

Господь от рождения дал человеку ориентиры, ведущие к любви (объединению). Это то, что способствует любви — милосердие, самопожертвование, бескорыстие.

Жизнь каждого человека неразрывно связана с жизнью других…

Сильный должен не побеждать слабого (закон джунглей), а помогать ему.

С такими мыслями я медленно шел по направлению к Житнему рынку с целью приобрести кое-что из продуктов. Имею глупую привычку – читать всевозможные объявления, попадающиеся мне по пути и наклеенные на столбах, стенах, заборах…

Причем, читаю эти объявления, выполненные как полиграфическим способом, так и написанные «от руки».

Это небольшое, набранное на компьютере объявление, находилось с боковой стороны кондитерской лавки. Причем, объявление находилось не ближе к пешеходному тротуару, а ближе к забору, рядом с которым проложена трамвайная линия.

Чтобы его прочитать, пришлось сделать несколько шагов по газону.

Я удивился:

— Кто же будет читать это объявление, так нелепо размещенное.

На небольшой бумажке был набран текст: Спиритуальный сеанс, регрессивный гипнос, реальное достижение счастья. Запись по телефонам.

Телефоны были не отрывные. Просто из любопытства записал их в свою записную книжку.

Однако дома это «любопытство» оказалось навязчивым и меня стало упорно тянуть к телефону.

На мой звонок ответил вежливый и приятный женский голос. Несколько общих вопросов для определения моих проблем, и уже через несколько минут я был приглашен на сеанс по предварительной записи.

Девушка попросила назвать дату моего рождения, записала и напомнила, чтобы я не забыл прихватить с собой сумму денег, которая оказалась вполне внушительной. Я слегка задумался — не авантюра ли это?

— Ну, вы же должны понять, что наши услуги уникальные и требуют дорогостоящей специальной аппаратуры.

— Хорошо, хорошо, — успокоил я ее. Я согласен.

Место расположения этого «заведения без названия» было в исторической киевской местности на стыке горы Щекавицы и местности, называемой «Киевской Татаркой».

Через пару дней, точно в назначенное время, я стоял перед воротами чудом сохранившегося старого деревянного дома из почерневших от времени и непогод – бревен.

Зашел через калитку в просторный двор с деревянными сараями, пышными палисадниками и бельевыми веревками. Зеленая трава, куры и даже помойная яма рядом с сараем, отдаленно напоминавшим бывшую дворовую уборную… А вот и нужная современная бронированная дверь и прикрепленной металлической надписью: «Кв. № 1», рядом кнопка электрического звонка.

К двери пристроено капитально выполненное кирпичное крыльцо. Поднимаясь по ступенькам, снова задумался:

— Похоже, что это все-таки какая-то авантюра.

Но «отступать» я уже не стал.

В конце концов, что я теряю? Что сейчас хочу от жизни? Безысходность окончательно «вселилась» в меня.

Раньше я верил и правителям, и в закон, и в правосудие. Сейчас эта вера растаяла… Может быть, за этой дверью скрывается та единственная соломинка, ухватившись за которую я, наконец, приобрету мощную жизненную опору…

Я позвонил. Щелкнул замок и дверь открылась. Передо мной стояла дама неопределенного возраста. Бледная, худая, в белом халате, застегнутом по самую шею. Безликая, однако «дышащая» дорогими хорошими духами.

Назвал себя, и мне было позволено войти.

И вот я в комнате, большую часть которой занимает огромный, покрытый зеленым сукном, стол с монитором. На столе какие-то стопки бумажек, напоминающие карточные колоды. Пол застилает огромный персидский ковер. В книжном шкафу теснятся книги, одетые в кожу с золотыми корешками. В углу зеленый уголок с аквариумом. Несколько кресел, мягкий диван.

Из комнаты куда-то ведет всего одна дубовая дверь.

Я обратил внимание, что не ведется здесь никакой документации. Дама взяла одну из бумажек, прочитала и положила обратно.

— Пройдемте за мной, сказала она и показала на дубовую дверь. Убранство этой комнаты за дверью резко отличалось от предыдущей комнаты.

Полумрак. Из освещения – горела только одна лампочка накаливания на середине потолка, подвешенная на проводе и вставленная в обычный патрон без плафона или абажура. Окна завешены темными тюлевыми шторами. В центре комнаты – огромное черное кресло, на которое мне было предложено сесть. К креслу были подведены провода от небольшого пульта. Обратил внимание на круглые часы, висящие передо мной на стене.

На циферблате были цифры, но не от 1 до 12, а от 10 до 120. Вместо двух стрелок, была одна. От часов к креслу были протянуты провода.

— Сейчас я установлю на часах ваш возраст, а затем настрою часы на ваш континуум, — сказала дама.

Затем она поднесла мне бокал с жидкостью фиолетового цвета и предложила выпить.

— Не переживайте, это успокоительный напиток. Он позволит вам полностью расслабиться. Пейте маленькими глотками.

Затем дама опустила спинку кресла назад, и я невольно уставился в потолок, на котором появился белый экран. Защелкали тумблера на пульте, и дама сказала:

— Внимание, начинаем сеанс. Сейчас стрелка вернется на начало отсчета и ваша жизнь как бы «прокрутится» от рождения до счастливых времен, прошедших и будущих…

Неужели она считает, что в моем возрасте еще возможно счастливое будущее, подумал я. Но вдруг у меня закружилась голова, и я, чтобы не делать лишних движений, тупо уставился на потолочный экран.

Последнее, что я услышал от дамы, это:

— Мы определим жизненный период наивысшего счастья в вашей жизни, и вы снова попадете в это состояние…

Между тем на экране замелькали до боли знакомые мне картинки и лица людей.

Вот я, маленький мальчик, в зоопарке катаюсь на пони, а дедушка машет мне рукой. А вот я, уже молодой юноша, нахожусь на Черноморском побережье Крыма. Во время небольшого шторма меня омывают набегающие теплые волны. А теперь я на колхозном поле. Во времена социализма, предприятия посылали своих работников на помощь селу. Мне поручено собирать в поле пробы почв. Воздух, насыщенный настоем трав, кружит голову. В нем острая пронзительность и в то же время особая мягкость, облегчающая дыхание. Пахнет мятой, чебрецом и почему-то навозом. Снуют стрекозы, летят шмели, жужжат пчелы…

А вот я возвращаюсь домой с работы. У меня на работе были неприятности. Я смотрю на обручальное кольцо на моей правой руке и забываю обо всем. Ведь дома меня ждет любимая женщина – моя жена…

Остальные картинки и знакомые лица появляются затемненными и расплывчатыми, и мне уже ничего не понятно.

Я вдруг соображаю, что счастливых моментов в моей жизни было совсем мало…

Затем экран погас и я как будто бы «отключился».

Когда я «пришел в себя» и открыл глаза, увидел все ту же комнату. Однако уже не было ни часов, ни экрана…

С удивлением я обнаружил, что нет дубовой двери, ведущей в приемную комнату, а вместо двери – стена.

Под потолком висела все та же лампочка, а за окнами (уже без штор) было солнечно.

В теле была необычна легкость, как бывает в молодости. Ведь человек до определенного возраста даже не догадывается, что у него есть внутренние органы, которые могут болеть, изнашиваться…

На руке не оказалось наручных часов, а в том месте на полу, где я оставил сумку, было пусто.

-Неужели ограбили!?

Что же тут грабить? Дешевые часы, да и содержимым сумки явно не    обогатишься! Ничего не понимаю? Я ведь неплохо им заплатил!

Встал с кресла и подошел к двери, которая была приоткрыта.

Как оказалось, это был выход во двор. Только не тот, через который я заходил в эту «фирму», а находящийся на расстоянии метров десяти вглубь двора.

Выйдя на улицу, я решил зайти снова в дом, уже через главную дверь, в которую входил первоначально.

— Надо разобраться, где мои сумка и часы. И вообще, что за ерунда этот сеанс?

Но сначала хочу сделать маленькое отступление от первоначального повествования.

Выйдя во двор, я глубоко вдохнул воздух, который сразу показался мне каким-то другим.

Более свежим, более сложным, более живым.

Потоки слепящего света «заливали» дворовые деревянные сараи. Лениво колыхалось на веревках белье, обдуваемое сухим, теплым ветром.

В глубине двора виднелась окрашенная суриком дощатая уборная. Доносился легкий запах хлорки.

Сонные куры бродили по немощенному двору между лопухами и подорожником. Ветер был чист и прохладен. Однако весеннее солнце уже припекало затылок, а в ушах звенело от птичьих голосов.

Огромная радость разлилась в моем сердце. Я вспомнил прошедшие времена – завод, вечерний институт, экзамены, футбольные баталии, тысячи еще не обманутых надежд на счастливое будущее…

Подошел к двери, через которую заходил на эту «фирму».

Дверь теперь была не бронированная, а деревянная почерневшая от времени. Звонка не было. Я постучал. Дверь открыл немолодой, однако «подтянутый» мужчина в штанах — галифе и клетчатой рубашке на голом теле. По- видимому бывший военный.

— Вам кого? – строго спросил он.

— Здесь проводятся спиритуальные сеансы?

— Какие сеансы!? – воскликнул мужчина.

— Здесь квартира, люди живут!

— Если вы хотите в уборную, то проходите в конец двора.

При этом он показал рукой в направлении дворовой уборной и громко хлопнул, закрывая дверь.

Я вышел за ворота и обомлел.

Вместо шикарных двух-трех этажных особняков стояли, тесно прижавшись друг к другу, старые строения из кирпича и дерева. Вид они имели неухоженный, обшарпанный и заброшенный. Некоторые из домов подпирались темными бревнами. Почти все дома со ставнями. В окошках горшочки с цветами, между рам вата, а в ней елочные игрушки. Вниз к Житнему базару сбегал крутой спуск, вымощенный булыжником.

И вдруг на душе стало спокойно.

Куда-то сразу исчезли подозрительность, страх, чувство безысходности…

Подняв глаза, увидел идущую навстречу мне молодую женщину – цыганку.

Она шла с высоко поднятой головой и громко пела.

Не знаю, о чем была эта песня. Однако слова на незнакомом мне языке лились свободно и радостно. Счастьем светились ее глаза, раскраснелось от радости лицо. Более счастливого человека, мне кажется, я никогда не видел. Сзади к ее спине платком был привязан ребенок, за подол держался другой, постарше… На миг встретились с ней глазами. Засмеявшись звонким смехом, он крикнула:

— Ей, пригожий! Айда со мной! Жизни научишься! Петь научишься! Счастливым будешь!

Опустил голову и ничего ей не ответил.

А сам подумал:

Цель жизни – быть счастливым!

А много ли мне нужно для счастья? Вовсе нет. Относительно здоров, потребностей – почти никаких.

Теперь я отчетливо понял, что попал благодаря этому, сеансу попал где-то в семидесятые годы. Мое счастье оказалось не в будущем, а в прошлом!

А сейчас для полного счастья надо найти две копейки. За эту монетку в телефонной будке я услышу родной и желанный голос! А ведь «фирма» не подвела, подумал я. Семидесятые годы по сути самые счастливые для меня годы! Я только что женился, женился по любви на самой дорогой любимой женщине, с которой прожил затем тридцать восемь лет, пока она не «покинула» этот мир.

На улице Нижний Вал я увидел телефон-автомат, и вспомнил какой у меня был в то время шестизначный телефонный номер.

Затем я попросил у случайного прохожего двухкопеечную монету. Улыбнувшись, он дал мне сразу три монетки.

— А вдруг автомат «съест»?

Дрожащей рукой я набрал свой номер, услышал сигналы, а затем родной голос:

— Алло…

— Нина, это ты?

— Виталичка, дорогой, что случилось? Ты что-то забыл дома?

— Да, Ниночка, я забыл тебе сказать, что очень, очень тебя люблю.!

— Я тебя тоже очень люблю, но спешу на работу.

До вечера, дорогой …